Злое счастье - Страница 121

121

– Ты уверен? Ты что-то чувствуешь? Скажи мне, пожалуйста, что ты не врешь моего утешения ради, – с мольбой и тайной надеждой спросила Хелит.

– Не вру, маленькая госпожа, – срывающимся шепотом ответил Хефейд и по-отечески поцеловал владетельницу в лоб. – Ложись спать, а утром все решится так, как ты хочешь.

Сказал просто, не подозревая, до какой степени прав окажется.

Голоса униэн усыпляюще журчали из соседнего покоя, струились в щелочку под дверью, сочились в уши Итки. В кои-то веки дэй’о нормально поел, помылся, переоделся в чистую, теплую и сухую одежду. Вот бы ему теперь спать и видеть яркие сказочные сны, посылаемые Заступницей детям своим в утешение. Но не получалось у Итки ни глаз сомкнуть, ни забыться. Пока госпожа Хелит плескалась, смывая дорожную грязь, он успел не только тарелку с кашей опустошить, но и сгрызть до мяса все ногти на руках. Глупая детская привычка, с которой он всеми силами боролся, насколько это только возможно для дэй’ном, возвращалась с новой силой, едва Итки начинал терзаться сомнениями. Сказать – не сказать? Поверит или не поверит? А главное, помогут ли его знания девушке и ее рыжему князю? Ну как тут заснуть бедному красноглазому дэй’о, когда мучает куча вопросов и ни на один нет ответа?

Не до сновидений было и Верховному Королю Альмару, который безо всякой цели наматывал круги по сильно натопленному покою, маясь от духоты и рискуя окончательно сгубить драгоценный шастский ковер двадцати пяти оттенков синего цвета в хитроумном рисунке. А ведь густой и мягкий ворс предназначался специально, чтобы приятно ласкать голые государевы пятки. Однако же было Альмару совсем не до услаждения чувств. Стены давили со всех сторон, а время, столь щедро отмеренное богами неторопливым униэн, стремительно утекало в никуда, увлекая за собой королевское спокойствие и душевное равновесие. Оставить без последствий для леди Гвварин утреннее происшествие государь не мог, но и обрушить на Хелит всю мощь своего гнева не осмеливался. Кто бы мог подумать, что семя Оллеса и чрево Ллефел породят такое отчаянное существо, способное взять в руки легендарное копье Ридвен? А может быть, правду говорят нэсские жрецы, когда твердят, будто души униэн обречены без конца возвращаться в этот мир? Тогда получается, что дух Ястребицы воплотился снова и Читающая-по-Нитям предрекла смену династий вовсе неспроста. Как теперь, спрашивается, заснуть Верховному Королю Тир-Луниэна, осознавшему собственную обреченность?

– Ито Благая, Всесветлая! Не оставь нас… и в силе своей… брата моего убереги… от нестерпимых мук…

Сэнхан молился впервые за последние пятьдесят лет. Не спал и молился, уронив голову на широкий каменный подоконник. Молился так истово, так исступленно, как будто стояла пред ним сама Перворожденная и Всеблагая и из всех смертных внимала только ему одному. Как не молил Великих Духов со дня смерти Моргена. При одной мысли о том, каково Мэю в плену, Сэнхан начинал задыхаться и плакать. Не взахлеб и подвывая, как делают женщины, а по-мужски – скупо и сдавленно. Его рыжий братец – недосягаемый идеал детства, образец для подражания в юности, опора в бою, защита от отцовского гнева, вечный укор последних лет – сейчас мучился в руках чардэйкских палачей. И никто не в силах был ему помочь. Никто. Даже все тир-луниэнское войско. Даже Хелит со своим чародейским копьем. И это было несправедливо! Несправедливо!

Не спал той ночью хитроумный Риадд ир’Брайн, строя тысячи коварных и далеко идущих планов. Так и не лег в кровать удрученный мадд Хефейд. Пил всю ночь и не пьянел мрачный Лайхин Волчара. Мучился от боли в ногах верный ангайский воин Ранх. До самого рассвета предавалась плотским утехам с красивым офицером тайной службы ненаследная принцесса Кананга; напряженно размышлял над планом грядущего сражения Верховный Вигил Эйген; переводила господские свечки, укрывшись в кладовке и читая захватывающий любовный роман, тонконогая слезливая девица Бессет. До рези в глазах смотрела в увеличительную трубу на далекие звезды Читающая-по-Нитям униэн. Далаттские дружинники всю ночь простояли плечом к плечу, храня покой госпожи. Короче, мало кому удалось поспать этой ночью.

Снег сыпал не переставая. Выл ветер, ему в холмах вторили волки. Скрипели ставни, стонали деревья в саду. Древний далаттский дворец, растревоженный бесцеремонным вторжением чужаков, тоже бодрствовал. Близкая война растравила его долгую и жестокую память. Негромко перешептывались меж собой статуи бывших владельцев – бесстрашных воинов, шуршали тяжелыми парчовыми далматтиками суровые дамы из семейства Гвварин на картинах и фресках, поскрипывали ржавые насквозь древние доспехи, плакали горячим воском свечи…

И только Хелит из рода Гвварин провалилась в сон, едва очутившись в собственной постели. Ее ресницы сомкнулись так стремительно, что чуть не прихлопнули первый из снов.

То был замечательный сон… К Хелит пришел Мэй: простоволосый, в тонкой длинной камизе, с многообещающей улыбкой на губах – только снежная баба не растаяла бы от сладостного предвкушения. Они медленно и осторожно переплели пальцы…

«Люблю тебя! Люблю», – беззвучно шептал он, прокладывая поцелуями дорожку от уголка губ все ниже по шее к ключице, и еще ниже…

Совсем как тогда, в их последнюю ночевку на постоялом дворе у границ Тир-Галана, когда Мэй был так ненасытен, а Хелит настолько бесстыдна, что они даже… Впрочем, какая разница, если двое любят и желают, без конца возрождаясь друг в друге из пламени страсти и самоотречения?

121