Злое счастье - Страница 57

Подростки, рубившие дрова и таскавшие воду из колодца, бросали на Рыжего любопытные взгляды. Но решился подойти только один. Плечистый, узколицый и еще по-детски неловкий паренек лет четырнадцати. Он робко поклонился сюзерену.

– Это мой младший. Звать Роббом. Не гляди, что мал недопесок, моя порода крепкая. Подойдет в твое войско? – усмехнулся староста, кивая на мальчишку.

Тот голову ниже нагнул, и Мэю сразу вдруг стало понятно, что не в княжьей дружине видит себя Робб, а в учениках у чародея. Подумал и сам поразился, откуда взялась такая уверенность. Ведь уже больше пятидесяти лет не видел Рыжий тайных сплетений человеческих судеб ни в ком, оставаясь глухим и слепым к тончайшим магическим потокам, которые есть в каждом разумном существе. Более того, Мэй отчего-то решил, что мальчик переоценивает собственные силы.

– Мне любой подойдет. Был бы верным и храбрым, – вывернулся из неловкой ситуации Рыжий. – Отобьемся от дэй’ном, земли хватит на всех – и на младших, и на старших.

– Кай! Подь сюда! – крикнул Шиан, подзывая еще одного парня. – Вот это старший.

Сразу стало понятно, на кого возлагают все надежды. Кай хоть и был всего на пару лет старше Робба, а выглядел почти взрослым. Крепко стоящий обеими ногами на земле, суровый крестьянин Приграничья, который в одинаковой степени владеет и плугом, и копьем. Опора большой семьи, подмога в тяжелом труде. И самое потрясающее – обладатель большой чародейской силы, спящей до поры до времени.

«Сказать Шиану или промолчать? Или намекнуть? – потрясенно размышлял Рыжий, заинтересованно рассматривая насупленного парня, словно чудо-юдо заморское. – Нет, ничего не скажу. Ведь непременно перекрутят потом и скажут, что я специально заморочил юнца».

– У тебя прекрасные сыновья, Шиан Медведь, – улыбнулся сдержанно Мэй.

По большому счету, он сам себе не верил до конца. Странное, незнакомое чувство, поселившееся в нем, скорее страшило, чем радовало.

– Первой женкой-покойницей заделаны. Совсем недавно вернулись ко мне от бабки жить.

– То-то я и гляжу, что раньше их не видел. Ни у реки, ни в замке.

– Нешто помнишь всех? – изумился поселенец. – А я не верил, когда говорили, что Рыжий князь поименно знает каждую травинку на своих землях.

Мэй лишь рассмеялся. Радоваться он не радовался, но на душе вдруг полегчало. Даже потеря меча не так тяготила. Сам не найдет, так мальчишка-колдун поможет.

– Насчет каждой травинки – не скажу, а с народом предпочитаю лично знаться и никого из виду не упускать.

– Это правильно. Народ – он разный бывает, – глубокомысленно заявил Шиан.

Он отослал сыновей к стряпухам распорядиться насчет завтрака для высокого гостя, а сам принялся развлекать Мэя байками из сельской жизни, все больше похабного содержания. Но Рыжий не возражал, его даже позабавила возможность узнать и эту сторону жизни нэсс. И как оказалось, у всех народов истории подобного рода принципиально мало чем отличались. Теперь авторитет Шиана в глазах остальных жителей поселка вырастет до небывалых высот. Слыханное ли дело, чтоб так вот запросто болтать с загадочным и могущественным князем униэн, который, даже покрытый синяками и в грязном плаще, смотрится величественнее иных царьков?

Но дослушать про любовные подвиги вдовы Фириан, а тем более отведать наваристой каши с тушеным кроликом Мэйтианну не довелось. Видно, не суждено ему потешить урчащий от голода желудок. Хотя, говорят, умирать лучше с пустым пузом.

– Дэ-э-эй’но-о-о-м! – завопил дозорный, сумевший разглядеть всадников из гнезда на верхушке столба, заменяющего в поселке башню.

Те немногие женщины, которые оставались на хозяйстве, без лишнего визга и криков стремглав бросились под защиту частокола.

– Лойс! – выругался Мэйтианн, тщетно попытавшись нащупать рукоять меча.

У крестьян в лучшем случае найдется копье или рогатина, а на худой конец – нож, но Шиан преподнес своему князю еще один сюрприз: в виде прекрасного составного лука. Даром что охотничий, зато легкий и дальнобойный. Что-что, а луки у южан получались великолепные. Тончайшая резьба на рукомети – стая гончих терзает медведя. Теперь понятно, отчего переселенцу так приглянулось оружие.

– На память о шастах прихватил, – ухмыльнулся Медведь и протянул колчан, полный каленых стрел. – Глаз у меня уже не тот. А тебе, добрый князь, пригодится.

И верно, дэй’ном уже были в пределах досягаемости. Мэй прицелился и выстрелил в лошадь первого всадника. Каурый трехлетка кувырнулся через голову, выбрасывая седока под ноги других лошадей, об его тушу споткнулся следующий конь. А Рыжий все стрелял и стрелял, разя попеременно людей и животных. Он собирался дорого продать свою жизнь. Второй раз за сутки. Смешно даже. Ну и Лойс с ней, с жизнью этой бездарной!

Тонкое треньканье тетивы возле уха, сладостный миг, пока стрела рассекает воздух, и заключительным аккордом вопль раненого – вот она, музыка битвы. Каждый удачный выстрел (а неудачных у Рыжего не было) нэсс сопровождали криками и улюлюканьем. С ними был князь, ставший легендой уже для их дедов, и они ничего не боялись, даже смерти. С небес на них пристально глядел бог Солнце. А на миру, как известно, и смерть – красна.

Перед воротами спешно возводили баррикаду из телег, досок, бочек и всяческого подручного хлама. Мальчишки и женщины выбивались из сил, но рубеж рос на глазах.

Мэй с наслаждением всадил последнюю стрелу в грудь дэй’ном с черной повязкой на лбу, и тогда Шиан дал ему копье:

– Стало быть, помрем вместе, добрый князь! Уж не побрезгуй! – оскалился нэсс.