Злое счастье - Страница 79

– Говорят, ты навел шороху в Лот-Алхави? – беззлобно усмехнулся Лайхин. – А еще отбил у Альмара девку и поимел ее, чуть ли не у него на глазах.

Мэй хмыкнул и в задумчивости поскреб подбородок, в очередной раз поражаясь буйству народной фантазии, попутно отмечая, что не мешало бы побриться. Щетина отросла свинская. Вон у Лайхина какая физиономия холеная: щеки гладкие, бакенбарды подбриты, и даже промежуток между обычно сросшимися бровями выщипан.

– Врут. Она моя была, – проворчал Рыжий.

Волчара округлил насколько это возможно свои узкие голубые глаза, став сразу похожим не на волка, как обычно, а на цепного недоброго пса.

– Скажешь еще, что жениться собрался?

– Твое-то какое дело? Ты ж меня убивать пришел.

Князь Глайрэ расхохотался в ответ, демонстрируя отличные зубы. Кстати, очень острые.

– Тебя убьешь! Как же! Да и зачем? Ты у нас герой и защитник отечества.

– А чего тогда выслеживал? – полюбопытствовал Мэй.

– Разговор у меня к тебе, – заявил тот. – Секретный.

Рыжий изобразил крайнее изумление. Чтоб у Волчары разговор к давнему сопернику, да еще секретный?

– Хозяин! Еще вина! – крикнул он.

– Хотелось бы по-трезвому…

– Не волнуйся, Волчара! – фыркнул Мэй. – Я свое уже отпьянствовал. Сплю погано.

Лайхин понимающе кивнул. Он и сам видел, что Финигасов сын пьет крепленую дешевку, как воду, и ни капли не пьянеет.

– Тир-Луниэну нужен другой Верховный Король, – решительно сообщил он. – Еще немного – и Альмар нас всех погубит со своими выкрутасами. Ты знаешь, что Тьели встречался в Лог-Йокуль с Повелителем Олkаканом?

Мэй не знал. А Волчара продолжал:

– Я не стану клясться в том, что Альмар в курсе или старый выродок действовал по приказу короля, но я точно знаю, что речь шла о куске нашей земли.

– О землях Глайрэ?

– Болван! – взорвался Лайхин. – О Тир-Луниэне! Муд…рецы из Совета окончательно выжили из ума! Они хотят купить еще сотню лет спокойствия за часть Исконного Тир-Луниэна!

Возмущению Волчары не было предела. Справедливости ради следует сказать, что Глайрэ лили кровь за свой народ ничуть не меньше, чем Джэрэт или Гвварин. Они никогда не отсиживались в сторонке. А еще Мэй прекрасно помнил, кто первым бросился на выручку дружине Моргена. В ответственный момент Волчара смог забыть о давних распрях.

– Тебе не противно, что, пока твои воины умирают в Приграничье, Альмаровы шавки торгуют нашей страной?

– Противно, а что ты предлагаешь? – напрямик спросил Рыжий, встречаясь глазами с Лайхином. – Низложить Альмара? Для этого не нужно мое согласие или несогласие. Приграничье не входит в Исконные земли, а я в число глав Домов.

– Если бы жив был твой отец…

– Мой отец мертв уже более пятидесяти лет. Если ты вдруг забыл, – напомнил Мэй.

– Но ты-то жив.

Мэй выпил еще одну кружку. Чтобы хоть как-то справиться с потрясением.

– Лайхин, ты ли это говоришь? Ты, который всегда не любил Джэрэтэ’лигов, а меня ненавидел до рвоты? Тебя опоили волшебным зельем?

Перед глазами Рыжего стоял залитый кровью серый речной песок, вылезшие из орбит голубые глаза Волчары с полопавшимися сосудами, звериный оскал боевого безумия. А в ушах стояли его вопли и ругань, которую лучше при женщинах не употреблять. Лайхин любил крепкое словцо и предательские удары ниже пояса.

– Было дело. Я и сейчас-то тебя не очень, – честно признался князь Глайрэ. – Но лучше тебя кандидата не найти.

– Удобно будет вертеть мной? – ухмыльнулся Мэй.

– Нет. Разве тобой кто вертел? Даже Финигас не мог. Смеяться не будешь?

– Не буду.

– Из тебя выйдет отличный Верховный Король. С тобой мы с Чардэйком раз и навсегда разберемся. Все Дома объединятся, и единым кулаком раздавим дэй’эном.

– Почему ты так уверен?

– Есть такое мнение. Заодно и предсказание исполнится. Сказано же, что новый король устроит Чардэйку кровавую баню. Неплохо было бы. А ты женишься на своей красавице.

– Красавице?

– Нечего прибедняться, Рыжий! А то я тебя первый год знаю. Красивые бабы всегда твои были. Говорят, она только пальцем поманила, а ты уже мчался через весь Тир-Луниэн. И чуть ли не трахнул на глазах у всего двора от нетерпения. Признавайся, так было дело?

Лайхин вел себя с женщинами грубовато, а обходительность и сдержанность Мэя считал чем-то вроде хитрой тактической уловки для обольщения красоток.

– Не так, Волчара! Для таких дел есть кровати. Лепите из меня какого-то варвара-нэсс, который бросается на женщину, точно зверь, – фыркнул раздраженно Мэйтианн.

– Тебе виднее. Но над нашим предложением подумай.

– И думать не буду…

– Не торопись, Рыжий! Прытким ты на Оллесовой дочке будешь. У тебя есть время подумать.

Лайхин не дал Мэю вставить лишнего слова, по-простецки хлопнул его по плечу и вышел прочь, прежде чем тот успел что-то сказать вдогонку.

– Еще вина!

После такого предложения и в самом деле следовало забыться. А еще оттого, что следом за Волчарой через заднюю дверь выскользнул высокий симпатичный паренек, все время просидевший в дальнем углу трапезной с маленьким амулетиком в виде двойного креста в руках. Теперь ир’Брайн будет дословно знать, о чем шла речь. Поди, амулетик-то колдовской. И разберись, кто и против кого играет в этой сложной партии. Лайхин мог таким образом окончательно скомпрометировать Мэйтианна в глазах Альмара? Мог. Это могла быть обычная провокация – проверка на верность? Да запросто. А если Лайхин Волчара и другие главы Домов действительно задумали низложить Альмара, но сначала пустить ир’Брайна по ложному следу, чтобы его руками расправиться с Рыжим? Вполне возможно. Но Лайхин мог говорить и чистую правду. А теперь о планах Домов узнает ир’Брайн, а стало быть, и Альмар. По-любому выходило, что Мэй оказывался крайним, изгоем, как всегда. Даже если амулетик ни при чем. Но один только факт, что Рыжий по доброй воле заехал в земли Глайрэ и там встречался с Лайхином, а встреча завершилась отнюдь не смертоубийственной дракой… Один только последний жест чего стоит. Нет! Скорее в Приграничье! Пока Альмар не спохватился.