Злое счастье - Страница 137

137

– И каков он?

– Каков? Как все мы были – вот каков. Волос – да, красен, а так грязный, мокрый, кровью залитый. Девку на руки взял да понес.

– А ты?

Наемник лишь плечами пожал:

– Ничего. Уж было развернулся своих парней догонять, а мне униянин другой – черноволосый, глазастый такой и говорит: «Найди меня, Дайнара ир’Сагана – княжьего человека, в лагере, обязательно найди». Ты, говорит, подвиг совершил, спасши благородную и отважную женщину – далаттскую леди, и тебе за храбрость положена награда. Во как!

– Ух! Повезло тебе!

– Это верно! – ухмыльнулся нэсс. – Какой дурак от награды-то откажется? Я этого Дайнара сыскал на следующий день. Чтоб, стал быть, не забылось обещаниеце.

– Разве унияне чего забывают?

– Так и этот не забыл. Отвел меня к самому Рыжему, все честь по чести, грит, вот он героический нэсский воин по имени Черпак. Ну и пошло-поехало. Князь не стал жадничать, браслет серебряный дал и совершил омаж надо мной. Так что теперь я рыцарь со своим манором.

А люди слушали и завидовали рубаке-наемнику, его необыкновенному везению. Кто ж знал, что девка-униянка так дорога Рыжему? Посетовали, поцокали понимающе языками, да и вернулись к мирным и приятным развлечениям – пиву, костям и девкам. А чего? Самое оно!

Любопытный же голубоглазый паренек, так упорно донимавший везучего наемника, куда-то быстро заныкался, словно и не было его никогда. Кого спроси, никто его личину не сумел бы опознать во второй раз. Шибко неприметный хлопец оказался.

Кто бы мог догадаться, что паренек лил не столько пиво в рот, сколько чужую похвальбу в уши. Ибо, вернувшись в казарму городского гарнизона Далатта, бдительным дневальным ни в чем недозволенном заподозрен не был, тем паче в пьянстве. Он спокойно разделся, улегся на узкую койку и почти сразу же заснул сном истинного праведника.

«Ничего-ничего, – сказал он себе, прежде чем уснуть. – Торопиться некуда. Пусть леди Хелит окрепнет, пусть почувствует себя в полной безопасности. Рано или поздно она окажется рядом – беззащитная. И вот тогда Чужой не промахнется».

Он знал, что в Чардэйке сейчас царит хаос. Принцесса Кананга и Верховный Вигил яростно дерутся за власть. Ему там делать пока нечего. Но чуть позже хан’анх Эйген, безусловно, оценит хорошо выполненный заказ. Смерть леди Хелит будет прекрасным аргументом в споре с ненаследной принцессой. Короче, всему свое время. Особенно умирать.

Стрела в ноге – это больно. Очень, очень и очень больно. И когда она попадает, и когда ее вытаскивает лекарь, и потом в процессе заживления раны, тоже ничего хорошего. Сотрясение мозга – это чертовски неприятно. Рвота, головокружение и постоянные головные боли не способствуют бодрости тела и духа. А если добавить для полноты картины вывихнутую лодыжку, рассаженные до кости колени и локти, рваную рану на скальпе, по громадному фингалу под каждым глазом и содранные ногти, то самочувствие Хелит менялось от очень плохого до хреновей не бывает. Это если вкратце. И пусть на униэн все заживает, как на кошках и собаках, вместе взятых, но от этого ж никому не легче.

Полный покой, предписанный безвестным, но впечатлительным врачевателем, домочадцы соблюдали в буквальном смысле слова. Все посещения моддрон Гвирис свела до трехразового приема пищи и перевязок, а из-за добавляемого в питье сонного отвара Хелит почти все время дремала. И если поначалу это пошло исключительно на пользу здоровью, то чем дальше, тем тягостнее становилось день-деньской лежать в полном одиночестве и созерцать трещинки в штукатурке на потолке. К тому же подобное времяпрепровождение сильно напоминало онкологическое отделение.

Мэй, временно возведенный Советом Домов в ранг высшего военного вождя, громил армию вероломного Нафарра, дабы остальным союзникам Тир-Луниэна впредь не повадно было. Скупые весточки от него приходили редко и нерегулярно. В основном Рыжий справлялся о здоровье и просил беречь себя. Далатт и так стерегли пуще всякой королевской сокровищницы, а Хелит ничего ровным счетом не грозило, кроме неимоверной скуки и возведенного в закон безделья. Мэй мог спокойно себе воевать и не терзаться понапрасну. Ему так было проще.

Все, что произошло с того момента, как они с Итки выпали из портала, не то чтобы стерлось из памяти, но казалось подернутым каким-то туманом или дымкой. Хелит так отчаянно пыталась спасти дэй’о, что совсем позабыла сказать о смерти Повелителя Олаканна. Когда Мэй нес ее полуживую через поле в лагерь, в промежутках между обмороками Хелит все пыталась объяснить ему, сообщить главную новость, обрадовать, можно сказать.

– Молчи… ничего не говори… прошу тебя… – шептал он сиплым срывающимся голосом.

Память цепко хранила гулкое биение его сердца, размеренность быстрых шагов и предельно сосредоточенный взгляд. Наверное, если бы понадобилось, то Мэй дошел бы до самого Лот-Алхави. Но, к счастью, таких подвигов от него не потребовалось. А понадобилось исключительное терпение и немного хладнокровия. Причем срочно. Целителя к Хелит Рыжий волоком волок за ногу прямо по земле, когда ему показалось, что тот медлит с оказанием помощи.

Перед тем как вытащили стрелу, девушка снова вспомнила о своих приключениях в Чардэйке.

– Я ж Олаканна убила, – устало пробормотала она, робко трогая Рыжего за плечо. – Честное слово.

Но что Мэй посмотрел на нее как-то странно, он как раз срезал с ее ноги наполненный кровью сапожок, и сказал нечто вроде:

– Как это мило с твоей стороны. Очень кстати.

А может, ничего он не сказал, а лишь ругнулся? Дальше ее вырвало на макушку склоненного лекаря, и недавняя сумасшедшая эскапада показалась чем-то малосущественным по сравнению с отвратительным самочувствием.

137